— Для меня она самая красивая, — упрямо произнёс Олег. — Спасибо за предложение, но мне надо идти.

— Не спеши. Отдохни после боя, я же вижу, как ты устал. Наверняка погоня утомила. Хайтов так просто не догнать, поверь мне: передвигаются они очень быстро. Да и напасть на них… нет, даже я со своим отрядом не рискну это делать после таких потерь. Если у тебя и получится что-то сделать, то тайком, когда они остановятся на ночёвку. Но боюсь, что произойдёт это уже на другом берегу.

— А Фреона? Как они через неё переберутся?

— Лед почти сошёл. Там как раз впадает река, в устье которой они любят скрывать свои корабли. Наверняка на них и доберутся.

— Твою мать! А они могут увести корабли вверх или вниз?

— Вряд ли. Насколько я заметил, в подобных случаях они без затей переправляют добычу на другую сторону. Не знаю, каким образом ты сумеешь переправиться… Лодок там нет. Разве что на плоту, но его за час не сколотишь.

— Ничего… разберёмся. Мне только потребуются кожаные ремни, ты позволишь мне взять?

— Да, — кивнул Монах, — берите всё, что потребуется, вы это заслужили.

Потеряв к Олегу всякий интерес, он развернулся к группе солдат, подведших разоруженного командира в жестяных доспехах. Брезгливо посмотрев в его испуганные глаза, Монах спокойно поинтересовался:

— Ник, твой отряд караулил северное направление, не так ли?

— Д-да, — еле слышно произнёс боец.

— Из-за твоего разгильдяйства хайты смогли напасть внезапно, без шума преодолев линию дозоров.

— Но я…

— Оправдываться потом будешь, если пожелаешь. Времени на это хватит, ведь умрёшь ты не сразу, — почти успокаивающе сказал Монах и коротко добавил: — На кол его.

— Первый!!! — взвыл боец, извиваясь в руках палачей.

Но тот уже не слушал — для Монаха этот человек перестал существовать. Олег, посмотрев на человека в забрызганном кровью кожаном переднике, спешащего к месту событий с деревянным молотком в руках, пошёл прочь: больше ему здесь делать нечего. Уже подходя к аркам, бесцельно слоняющимся вокруг дома в безнадёжных попытках найти его жену, он вздрогнул от пронзительного нечеловеческого крика, но даже не обернулся.

Это не его дело, да и будь казнённый поответственнее, Аня вряд ли попала бы в лапы хайтов.

Аня блаженно вытянула ноги, прислонившись к борту. Остальные пленники всё ещё суетились, приспосабливаясь к сумраку корабельного трюма, но девушка к этому была привычна — плавала не однажды. Да и с конструкцией кораблей хайтов знакома — такой был захвачен в прошлом году, по осени, из любопытства она осматривала его не раз, так что не растерялась. Наверху слышались шаги врагов, грохот поднимаемых сходен; резко хлопнуло полотнище паруса, вызвав треск в основании мачты. Девушка поняла, что судно отчалило.

События последних часов оказались ещё большим кошмаром, чем похищение и последующий поход по весеннему лесу. В память накрепко впечатался момент, когда на улице послышались крики, после чего дверь резко распахнулась, и в хижину ворвались раксы. Опешившие земляне не оказали ни малейшего сопротивления — настолько всё было неожиданно. Гарика выгнали на улицу босиком — он разулся, подсушивая обувь на печке. Антон рванулся было к оружию, когда Аню ухватили за связанные руки, но один из хайтов небрежно шлёпнул его по лицу, явно не собираясь калечить серьёзно. То, что для него было пустяком, отбросило парня на стену. Вытирая рукой кровавый поток, хлынувший из сломанного носа, он выплюнул несколько зубов и больше на рожон не лез.

На улице мужчин поспешно обыскали, отбирая оружие и амуницию. К Ане почему-то не притронулись: то ли вид у неё безобидный, то ли сыграли свою роль связанные руки. Обыскав, людей сбили в одну кучу с парой десятков жителей и солдат Монаха, после чего погнали в сторону Файры. Охраняли их триллы; при малейшем намёке на попытку побега они сразу хватались за дротики, готовясь превратить смельчака в подушечку для иголок. Так что сбежать никто не пытался, да и сделать это было почти невозможно, разве что все кинутся разом, тогда хоть у кого-то будут шансы. Но для этого ещё нужно сговориться…

Несколько человек было ранено, они ели плелись, несмотря на понукания хайтов. Самых медлительных нещадно били древками дротиков. Это помогало слабо, но всё изменилось в один момент, когда солдат Монаха, истекавший кровью, не удержался на ногах и рухнул на колени. Один из триллов мгновенно расколол ему голову маленьким топориком. После этого темп продвижения резко увеличился — никто не хотел повторять его судьбу.

Набег был организован на славу, а может, просто совпадение такое, но как бы то ни было, корабль ждал у берега, в укромной бухточке, поросшей затопленным тростником. Пленникам даже не пришлось мочить ноги — на берег были проложены удобные сходни.

И вот теперь корабль отчалил, направляясь к страшному западному берегу. Здесь никто даже не рисковал плавать на ту сторону: выше устья Нары начинались враждебные земли Хайтаны. Ане хотелось не просто разрыдаться, а завыть по-настоящему: в голос… на одной ноте… умирающей волчицей. Там, в посёлке, после слов Монаха, она воспрянула духом, ожидая, что, когда появится Олег, им позволят уйти вместе. Оставалось только дождаться этого момента, ведь её муж обязательно появится, скорее рано, чем поздно.

Но увы — всё рухнуло в один момент. Вряд ли ему удастся узнать, куда она исчезла, а если и так, то поделать он ничего не сможет. Кто знает, где причалит этот корабль? Да и земли Хайтаны не то место, где можно без проблем искать похищенную жену. Нет, Олег её никогда не найдёт.

Однако Аня не стала предаваться горю: в некоторых вещах она ничуть не уступала по упрямству своему мужу. Раз от него ждать помощи нечего, то придётся позаботиться о себе самой. У неё не было внятного плана дальнейших действий, но в одном девушка не сомневалась — надо сбежать как можно быстрее. Пусть не сейчас, пусть ночью, или через три дня, но сбежать обязательно. Каждый сложный замысел начинается с первых, незначительных шагов: для начала она решила позаботиться о руках — здесь точно никто не станет этому мешать. Аня забилась в дальний угол трюма, надеясь, что в потёмках похитители её не найдут. Вряд ли негодяям сейчас до неё, да и возражать им не к чему — ситуация изменилась.

Покопавшись, девушка извлекла из рукава длинное кремневое лезвие. Она ухитрилась его прихватить со стола, воспользовавшись моментом, когда бандиты только-только начали располагаться в хижине, выделенной Монахом, и их внимание было рассеянно. Аня в тот момент действовала не задумываясь, справедливо полагая, что столь полезная вещь ей не помешает. Так и оказалось. Действуя на ощупь, она в несколько минут изрезала свои путы, с наслаждениям принялась разминать запястья. Антон стремился связывать её бережно, но как ни старайся, четырёхдневное ношение верёвок на пользу не пойдёт.

Ощупав пальцами чудовищные рубцы, Аня едва не разрыдалась. Впрочем, быстро успокоилась, понимая, что надолго они её не изуродуют — обязательно рассосутся. Гораздо больше неприятностей могут доставить ссадины, натёртые грубой верёвкой. В потёмках не определить, насколько они серьёзны, но что грязные — точно. Никаких лекарств у девушки не было, и она поступила древнейшим способом: принялась зализывать ранки. Аня слышала, что в таких случаях хорошо помогает моча, но вот добыть её в этих условиях, среди толпы пленников, будет не слишком прилично, так что лучше воспользоваться слюной.

Несколько раз мимо неё пробирался Антон, подзывая по имени. В такие моменты Аня прятала голову, сворачиваясь калачиком. У неё не было ни малейшего желания общаться с влюблённым похитителем. Бесконечно прятаться от него не удастся, но и приближать этот момент она не желала.

Зализывая свои натёртые запястья, Аня хладнокровно перебирала в голове различные планы побега. Пока что один был безумнее другого, но она надеялась, что рано или поздно найдёт оптимальный.

Очень надеялась.